На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Кирилл Бенедиктов

110 подписчиков

Сердце Европы

Прилетел я в Брюссель на 25-ю годовщину выпуска нашего курса.

Давным-давно я улетал из Москвы, замершей накануне схватки между Ельциным и Верховным Советом, в благополучную и богатую Бельгию. Улетал учиться в Колледже Европы, уникальном учебном заведении, где из отучившихся уже в европейских университетах выпускников делали будущих чиновников и функционеров ЕС. В тот год, кажется, первый раз европейцы снизошли до «выбравших демократию» русских и дали квоту для двух российских граждан. Мне повезло стать одним из них.

Повезло мне ещё и в другом смысле. Я прилетел в Бельгию 3 октября 1993 года. Добрался из Брюсселя до Брюгге, где располагался наш Колледж. Заселился в общежитие. Погулял по сказочно прекрасному городу. Вернулся к себе, включил телевизор – и увидел по CNN танки, стреляющие по Белому дому, не тому, что в Вашингтоне, а тому, который в Москве. По Верховному Совету РФ. Не знаю, где бы я оказался, если бы не улетел из России. Дело не только в том, что я, мягко говоря, не симпатизировал Ельцину.  Я ещё и работал в комитете по межнациональным отношениям Верховного Совета почти до самого отъезда. Отчасти поэтому и оказался в Колледже – председатель нашего комитета дал мне отличные рекомендации. Впрочем, это совсем другая история.

Потом был год, проведенный в Брюгге, наполненный интенсивной учёбой (лекции и семинары велись на двух языках, что добавляло нагрузки), занятиями спортом и разнообразными приключениями, свойственными студентам всех времен, народов и стран. Курс у нас был интернациональный и очень дружный — ребята из англоязычных стран помогали «романцам», франкофоны помогали англоговорящим, те и другие охотно «подтягивали» студентов из Восточной Европы. Вместе ездили на велосипедах в близкую Голландию, потом путешествовали по Балканам в рамках study trip —обучающей поездки. Но вот пришла пора защиты дипломных работ, последняя сессия и неизбежное расставание.

Многие из наших, конечно, продолжали общаться, тем более что больше половины остались работать в Брюсселе, в громоздких бюрократических структурах единой Европы. А я уехал в Польшу, потом на Балканы и потерял из виду почти всех своих однокурсников.

Наш курс после этого собирался дважды — через десять лет после окончания Колледжа и через двадцать. Ни на одной из этих встреч я не был, не смог выбраться.

Но на двадцатипятилетие выпуска решил приехать обязательно. Взял билет в Брюссель, где была назначена вечеринка нашего курса (в Брюгге на следующий день был более массовый и более пафосный вечер встречи выпускников всего Колледжа, но туда я решил не ехать). И прилетел в город, где не был, кажется, с начала двухтысячных.

Брюссель по-прежнему очень зелёный (масса скверов, парков, фонтанов и фонтанчиков, включая знаменитого Писающего мальчика и менее известную Писающую девочку), очень шумный (засыпает под утро), очень деловой и преисполненный сознания своей важности. Именно здесь находится штаб-квартира Европейской Комиссии – фактического правительства ЕС – Совета ЕС, один из залов Европарламента (второй в Страсбурге), да много чего ещё. Но при этом и очень чёрный. Порой возникает ощущение, что ты не в Бельгии, а в старом Бельгийском Конго – колонии, существовавшей на Африканском континенте до 1960 г. Африканцы не только заполонили все кварталы вокруг Южного вокзала Брюсселя – там их всегда было много – но и центр, и все бывшие «белые районы». Их реально гораздо больше, чем европейцев. Чернокожие красавицы различных размеров – от стройных шоколадных статуэточек с огромными газельими глазами до монументальнейших матрон, гордо выгуливающих весёлых шумных детей. Здоровенные негры отнюдь не преклонных годов с утра до ночи сидят за чашкой кофе или за кальяном во встречающихся на каждом шагу халяльных кафе и ресторанчиках, где вам на просьбу налить бокал пива (Бельгия – суперпивная страна) вежливо улыбнутся и скажут: «Sorry, we don’t have alcohol». В районах попроще каждая вторая лавка украшена надписью «Africа». По ночам над такими кварталами сгущается дикий дух джунглей.

Хорошо это или плохо?

А это с какой точки зрения посмотреть.

Африканцам, конечно же, хорошо. Уровень жизни в Бельгии на несколько порядков превосходит то, что они могут получить в Киншасе или Кигали. Они приезжают в Бельгию, получают статус беженца и пособия, позволяющие жить не роскошно, но приемлемо. Потом перевозят в Бельгию своих родственников. Получают пособие на каждого из детей. И в итоге живут припеваючи - не работая и ни в чём не нуждаясь.

Брюссельским бюрократам это, скорее, тоже хорошо. Европейская Комиссия несколько десятилетий активно продвигает принципы мультикультурализма и толерантности во всех странах ЕС (иногда натыкаясь на сильное сопротивление, как случилось в Венгрии или Польше). Вполне естественно, что в самом сердце Европейского Союза политика мульти-культи должны быть представлена в своём наилучшем виде. Вот бюрократы и стараются.

Коренные брюссельцы и белое население? Тут всё сложно. Наверное, резкий перекос баланса в сторону «граждан некоренной национальности» нравится не всем. Но вслух об этом никто не скажет. Потому что не толерантно и не политкорректно. Да и судя по большому количеству смешанных пар на улицах Брюсселя – чёрный мужчина и белая женщина или европейский хипстер и африканская красавица — такое многообразие многим пришлось по душе. Инъекция свежей и дикой крови в одряхлевшее европейское тело.

В общем, если это иногда и выглядит оккупацией, то оккупированное население особенно не возражает. Расслабляется и старается получить удовольствие, в точности по инструкции из старого анекдота.

Но со стороны, конечно, это выглядит странновато. За двадцать пять лет Брюсссель из города с вкраплениями чёрных «гетто» превратился в натуральный плавильный котёл. И похоже, что это уже не просто тренд, а картинка из нашего общего будущего. Сначала европейского, а потом и универсального.

Я пытался узнать, что думают об этом мои однокурсники, работающие в Европейской Комиссии, но разговор на эту тему как-то не заладился. Правда, несколько человек высказали крамольную мысль о том, что политическая корректность представляет собой реальную угрозу для свободы слова.

А в остальном всё прошло просто отлично. Двадцать пять лет почти ничего не изменили в характере моих друзей по Колледжу. И неважно, что один возглавляет администрацию монарха европейского княжества, другая только что назначена послом в Ирландию, а третья возглавляет МИД не самой маленькой балканской страны — в душе они по-прежнему такие же молодые и весёлые парни и девушки, как и четверть века назад.

Люди вообще меняются медленнее, чем мир вокруг них.

А вот мир меняется стремительно. Иногда даже слишком.

Картина дня

наверх